Родительский Комитет
Судьба Агеевых и их приемных детей решается в Видновском суде
Многие наверняка помнят репортажи в СМИ и фотографии маленького Глеба Агеева с ранами на лице и теле. Журналисты кричали о ребенке, в результате истязаний попавшем в больницу, и о приемных родителях — извергах. Вывод напрашивался сам: без ювенальной юстиции нам никак не обойтись. Однако через неделю мальчик был уже выписан из больницы. Страшная информация не подтвердилась, как и сообщение о том, что родная мать пожелала вернуть сына. История Агеевых оказалась еще более трагична и поучительна. Она отражает незащищенность родителей и являет вопиющую несправедливость и жестокость, которые терпят дети в нашем обществе.
Глеб и Полина Агеевы не родные по крови, но имеют общую, дважды сиротскую судьбу. Оба крохами остались без родителей, которых не помнят. Оба жили в Доме ребенка, пока не нашли приемную семью — Антона Петровича и Ларису Владимировну Агеевых, недавно потерявших единственного
11 апреля 2008 года они переехали к маме Ларисе и папе Антону. И чтобы никто никогда не узнал, что дети приемные, им дали новые имена, отчество и фамилию. Глебу было три года, Полине — год и семь месяцев. Лариса Владимировна, банковский юрист, перешла на работу по свободному графику, чтобы первое время всегда быть с сыном и дочерью, не стала даже брать няню.
Для детей был готов новый дом в подмосковном поселке Коробово с чудесной детской площадкой, новыми кроватками, игрушками, одеждой. Две огромные собаки, черная и белая, были специально обучены играть с детишками и их охранять.
Дети сдружились, стали братом и сестрой. Рядом спали, вмести гуляли и играли, вместе любили обретенных папу и маму. Новой семьей встречали праздники, ездили на море, ходили в танцкружок, в зоопарк, играли с другими детьми, читали книжки. Занимались животными, помогали маме сажать цветы и морковку, а папе — устраивать спортивную площадку. Строили семьей планы на будущее, которого, как оказалось, осталось совсем немного…
20 марта 2009 года
Все шло как обычно, ребята играли, гуляли, ели, спали, читали, помогали маме готовить, убираться…
Перед ужином дети ненадолго остались одни, мама прибиралась в подсобке, папа заканчивал дела на участке. Что случилось с Глебом, никто не видел, кроме двухлетней Полины, которая прибежала за мамой, но ничего не могла рассказать, только показывала на дом.
Лариса нашла мальчика лежащим у лестницы на второй этаж, по лицу у него текла кровь. Рядом стояла белая швейцарская овчарка.
Мама стала смывать кровь, успокаивая и расспрашивая детей. Вскоре пришел отец. Глебу заклеили два пореза, на лбу и подбородке. Есть он не захотел, попросился спать, и отец отнес его в кровать. На втором этаже он увидел опрокинутый, еще теплый чайник. Вероятно, мальчик уронил его на себя, потом, испуганный, побежал по лестнице и упал. Впрочем, явных следов ожога пока не было — лишь чуть покрасневшая щека, две ссадины на лице и царапины на груди и теле.
Глеб заплакал, у него снова пошла кровь. Родители решили: нужно ехать в травмпункт. Отец повез Глеба зашивать раны на лбу и подбородке. Из московского травмпункта их направили в ожоговый центр детской больницы: к тому времени у мальчика отек глаз и проявился ожог щеки. Родители решили оставить его в больнице до утра.
21 марта
5.00
В дом Агеевых прибыл вооруженный наряд милиции с проверкой по факту поступления ребенка в больницу.
8.00
Приехала следственная группа милиции из четырех человек. У родителей взяли объяснения по поводу происшествия и предложили им явиться в московское отделение милиции для дальнейшего разбирательства.
12.00
В больнице родителей к Глебу не пустили, объяснив, что он в реанимации. По словам врачей, у мальчика состояние средней тяжести: ожог щеки; на лицо наложена мазь, зашиты два пореза. После выходных его обещали перевести в отделение.
22 марта
Родители с Полиной поехали в больницу, но к Глебу их опять не пустили. Затем Агеевы ездили в московское УВД, где дали показания о несчастном случае.
23 марта
Глеба перевели в отделение, но отца к нему не пустили. У Агеевых побывали сотрудники местной опеки, осмотрели дом, поговорили с Полиной. Мать около четырех часов давала объяснения, рассказывала о жизни семьи.
Неизвестные обманом, под видом сотрудников МВД проникли в дом, вели съемку скрытой камерой, задавали вопросы.
24 марта
На портале life.ru появились фотографии Глеба с ранами на лице и непонятными пятнами на теле и сообщение, что банкиры истязают приемных детей.
К Глебу родителей не пустили, просили не волноваться, так как состояние удовлетворительное. Милицию к мальчику тоже не пустили.
Дом Агеевых осадила толпа корреспондентов с кинокамерами; снова приехала милиция.
12.00
Агеевым звонили с первого канала ВТ, предлагали дать интервью. Они отказались.
19.00
Телевизионщики приехали в Коробово, настаивали на интервью. Агеевы снова отказали. Дом окружили съемочные группы.
25 марта
Чтобы скрыться от телекамер, Агеевым пришлось покинуть дом, и они поехали в ОВД г. Видное выяснить, что происходит.
12.00
К Глебу родителей снова не пустили, но обещали, что на следующий день будет готов анализ и мальчика выпишут. К Глебу не пустили и сотрудников местного ОВД.
Около 15.00
В холле больницы появились журналисты; некто приехавший на депутатской машине с сопровождением беседовал с главным врачом.
15.00
Нескольких журналистов с телекамерами пропустили к Глебу.
16.00
На пяти ведущих каналах ТВ прошло сообщение об извергах родителях, избивших ребенка, показали Глеба с непонятными следами на лице и небрежно перевязанной головой. Он заторможенно отвечал на вопросы неизвестного человека и говорил, что его била мама.
21.00
В новостном выпуске сюжет с Глебом чередовался с репортажами о необходимости поправок к уголовному кодексу — об ужесточении наказаний для родителей.
26 марта
С утра у дома Агеевых в Колобово и у квартиры в Москве дежурили съемочные группы. Родители поехали в больницу, им сообщили, что выписка отложена на завтра: не готовы анализы. К ребенку пропустили милицию.
Видновское ОВД возбудило уголовное дело по факту нанесения Глебу побоев неустановленным лицом — ст. 116 УК РФ.
27 марта
Утром Агеевы приехали в больницу, отец пошел за Глебом, мать с Полиной ждали в холле. Через некоторое время в холле появились съемочные группы. Чтобы не пробиваться через телекамеры, ребенка пришлось выводить через служебную дверь. Родители сообщили в опеку, что мальчик дома, в ответ им сказали, что приедут отбирать детей, поскольку возбуждено уголовное дело.
Днем к Агеевым приехала милиция с обыском и допросом.
Вечером милицию сменили представители двух опек, московской и областной. Они осмотрели дом, побеседовали с детьми и родителями. Выяснив обстоятельства травмы, пришли к выводу, что оснований отбирать детей нет, составили акт и дали интервью журналистам. Детей сняли на камеру, следы травмы у Глеба уже практически сошли.
28 марта
11.00
В дом Агеевых явились сотрудники опеки из Видного и потребовали отдать детей
Днем Глеба осмотрели врачи — эксперт и педиатр. Приезжали общественные комиссии, которым показали практически здорового ребенка.
Ночь с
У Агеевых ночевали два представителя опеки. Как позже выяснилось, у них уже было распоряжение об изъятии детей из семьи.
29 марта
В доме целый день находились сотрудники опеки и отдела образования Московской области. Шли повторные обыски и расспросы детей, Глеба фотографировали.
22.00
Сотрудники опеки стали силой одевать Глеба и Полину, чтобы везти в больницу. Дети хотели спать, не понимали, что с ними делают, капризничали. Родители успокаивали их, уговаривали сесть в машину. Мать поехала с ними — в сопровождении сотрудников и руководства ОВД. В видненской больнице всех троих поместили в отдельную палату под охраной милиции.
30 марта
Детей осмотрели врачи. Отца пригласили в Общественную палату при Президенте для разбора дела. Чтобы объяснить, почему мать могла бить ребенка, на разбирательстве была выдвинута версия, что мать — алкоголичка или наркоманка. (Позже следствие Ларисы провело две экспертизы, версия не подтвердилась.)
31 марта
9.00
Сотрудница Минобразования Московской области А. Котова сообщила матери, что решено перевести детей в Морозовскую больницу, однако милиция не выпустила их из палаты, и работники опеки по телефону договаривались с руководством ОВД. Наконец детей посадили в «скорую», но сотрудники милиции еще 40 минут ее не пропускали. Все это время дверца машины, в которой сидели дети, была открыта настежь.
11.00
Детей увезли. Отец поехал следом, но в больнице с ним отказались говорить и к детям не пустили. Больше родители ни сына, ни дочь не видели.
После выписки из больницы Глеб и Полина живут в подмосковном приюте. Родители еженедельно приезжают туда с гостинцами и подарками, но детей им не показывают.
17 июня 2009 года Преображенский суд Москвы (судья О. В.Ульянова) отменил усыновление Глеба и Полины супругами Агеевыми. В память о приемных родителях детям остались новые имена, отчество и фамилия; они считаются братом и сестрой.
Московский городской суд оставил решение Преображенского суда в силе.
Дело, возбужденное Видновским ОВД по факту нанесенных ребенку побоев, передано в следственный отдел ОВД по Московской области. Там Агеевым предъявили обвинение уже по нескольким статьям: по ст. 156 УК РФ («неисполнение обязанностей по воспитанию несовершеннолетнего, если это деяние сопряжено с жестоким обращением») и ст. 125 («оставление в опасности»). Ларисе Владимировне дополнительно предъявили обвинение по ст. 117 («истязание несовершеннолетнего») и ст. 112 («умышленное причинение вреда здоровью средней тяжести»).
Однако тот факт, что ребенок помимо ожога и двух ушибов на лице имел синяки разной степени давности, на котором настаивает следствие, был установлен по появившимся в интернете фотографиям Глеба, сделанным и распечатанным неизвестным лицом в неизвестное время при неустановленных обстоятельствах. В деле есть данные, что видеозапись, с которой сделаны фото, подвергалась обработке — кем именно, установить также не удалось. Экспертиза фотографий не проводилась.
Выводы судебно-медицинских экспертиз о характере повреждений ребенка противоречат друг другу. Описания следов повреждения, их расположения и цвета — всего, что позволяет заключить об их причине и степени тяжести, — в установленном порядке произведено не было. Врачи осмотрели лишь ожог и две раны на лице, по которым ребенку оказана медицинская помощь.
Тем не менее обвинительное заключение утверждено Московской областной прокуратурой в полном объеме.
Недавно Антона как потерявшего имидж уволили с поста заместителя президента банка, правда, с формулировкой «по собственному желанию».
В феврале дело было передано в Видновский суд.
Агеевы